Колмозев Константин Анатольевич
Колмозев Константин Анатольевич-разведчик, ефрейтор контрактной службы.
Родился 23.05.1975 года в Москве. В 1990 году окончил среднюю школу родного города.
В Вооруженных Силах РФ с 26 ноября 1993 года. Служил в подразделениях морской пехоты на Курильских островах. Принимал участие в первой чеченской войне. Был ранен, награжден орденом Мужества.
Заключил контракт с Министерством обороны РФ. Принимал участие в контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона РФ.
Служил разведчиком в военной комендатуре Итум-Калинского района.
Из сообщений в прессе:
Ранним утром 30 марта 2000 года милицейская группа временного РОВД Итум-Калинского района Чечни под прикрытием разведчиков военной комендатуры проводила адресную зачистку в селе Ведучи. Целью было задержание полевого командира Мухаева и ликвидация его банды. Уже в самом начале запланированного мероприятия группа наткнулась на засаду и ожесточенное сопротивление боевиков. Однако, благодаря самоотверженным и решительным действиям в ходе боя разведчиков Итум-Калинской комендатуры ефрейтора Колмозева и старшего сержанта Хомякова бандитское гнездо было уничтожено. Оба бойца представлены командованием к наградам, ефрейтор Колмозев — посмертно…
Вот что рассказал один из участников той операции — механик-водитель разведотделения комендантской роты рядовой Евгений Буев: «С утра выехали на зачистку. Впереди милиция на трех «уазиках», следом мы — завершали колонну. Подъехали к Ведучи. Вдруг нас стали обстреливать с дома, который стоял наверху. Милицейские машины укрыли под бугром, а мы со стрелками на БРДМ выехали, чтобы обстрелять этот дом и по возможности броней прикрыть бойцов от пуль. Но обстрелять его не смогли — дом находился слишком высоко. Только у нас имелись крупнокалиберные танковые пулеметы (ПКВТ и ПКТ), но угол обстрела не позволял их задрать выше, да и подъехать нигде нельзя, потому что крутизна не позволяла: сверху — склон, снизу — обрыв. Дом этот был устроен, как крепость: обзор для обстрела у него был великолепный, стрелять удобно с любых сторон, и пути отхода у этого дома были отличные. Стены в доме были по метру, это точно, как специально приготовленные для этого боя. По ним стреляли два раза «мухами», но не пробили, только вмятина осталась, и штукатурка осыпалась, а под конец лишь крыша загорелась».
Стрелком-наводчиком в БРДМ был старший сержант Андрей Хомяков. «Сидеть в машине смысла не было, и я тоже полез к своим ребятам в горы, — говорит Андрей. — Обстреляли дом, но оттуда все равно стрельба продолжалась — огонь велся из окон дома и с соседних сопок. Банда там сидела — человек шесть, а может, и больше. Костя Колмозев стрелял по нему из гранатомета, но дом — крепость самая настоящая, ее не возьмешь легко. Вообще-то в бою особого внимания не уделяешь, кто стреляет, из чего и сколько раз. Самое главное, чтобы техника безопасности соблюдалась, смотришь, чтобы в тебя не попало ничего… С костей Колмозевым мы друзья, земляки, оба с Москвы! Как в Наро-Фоминске познакомились, так и дружили все последнее время. Срочную службу я служил на Курильских островах моряком-пограничником в 1993-1995 гг., а он в те же годы — в морской пехоте, попал в Чечню во второй раз, получил ранение в первую кампанию, тогда же был награжден орденом Мужества», — закончил свой рассказ Андрей. Таким образом, эти парни не были новичками в военном деле. Всегда они старались держаться вместе, чувствовали, что всегда поддержат друг друга. И в этом последнем совместном бою друзья оказались рядом.
Разведчики подползли почти к подножию дома. Константин произнес: «Андрей, надо взорвать — гранаты кинуть». Взяли гранаты в руки, выдернули кольца, подползли еще ближе, кинули обе гранаты в окно и резко спрыгнули вниз. Раздались два взрыва, бойцы опять вскочили, одновременно сделали контрольные выстрелы из автоматов по окнам: Хомяков — в одно, Колмозев — в другое. В следующий момент Андрей получил сразу два ранения: в левую сторону шеи и правую часть груди, как он сам вспоминает: «почувствовал резкое жжение, как будто раскаленным прутом прикоснулись к телу. Потом услышал сразу — буквально через секунду-две — как Костя полуговорил-полукричал: «Мама, мама!» Уже падал сам и видел, что он тоже стал оседать постепенно. А мне, когда вниз свалился, помогло еще то, что в том месте местные жители сбросили навоз, и я по этому навозу скатился, так что сильно себе не разодрал ничего. Начал кричать ребятам, что надо стаскивать Костю. Кто-то за ним пополз, начали вытаскивать, но не сразу, потому что у нас над головой все свистело. Потом, когда увидел, что за Костей кто-то полез, стал постепенно спускаться к БРДМ». Механику-водителю Буеву надолго запомнился один из моментов того давнего боя: «Мне ребята знаками показали, чтобы подъехал ближе к раненому. Я подъехал, другую позицию занял, тут Андрей залез в машину, снова попробовал открыть огонь из крупнокалиберного пулемета, но опять не получилось — подъем не позволял, хотя он, когда залез, уже был раненый — шея у него была в крови и грудь тоже, но Андрей до конца бой продолжал…»
Тогда всем еще верилось, что их товарищ только лишь ранен. Именно поэтому, не в силах в очередной раз обстрелять эту злополучную высоту из пулемета, старший сержант Хомяков выбрался из-под брони боевой разведывательно-десантной машины и вновь, превозмогая боль, полез наверх — чтобы оказать хоть какую-нибудь посильную помощь своему другу. Затем сам же спускал его вниз — ефрейтора Колмозева спустили еще лишь на пол-горы. И только внизу, когда Андрей осознал, что его друг уже в безопасности, одновременно его посетила мысль, что уже, наверное, все, потому что Костя был уже белый. Проверил пульс, но тот не прощупывался, так как сам «был весь на нервах — не почувствуешь в такой обстановке пульс у человека». Под прикрытием БРДМ «уазик» увез тело боевого товарища, а Андрей Хомяков полез обратно: «одолевало чувство обиды за своего земляка, вот что толкало ползти вверх, а еще было желание покончить навсегда с этим бестием».
Когда бой прекратился, начальник разведки подполковник Щукин лично перевязал своего раненого бойца, солдату сделали укол, спустили вниз и отправили в госпиталь. Весь бой продолжался около часа. С комендатуры пришло подкрепление: три БТРа. В доме, откуда велся шквальный огонь, один был убит, еще одного, видимо, тяжело ранили и он хотел скрыться, но спустя какое-то время разведчики нашли то место, где он прятался. Там валялись медикаменты, окровавленные бинты, а из норы, в которой пытался отлежаться бандит, шел специфический трупный запах. Потом уже у местного населения военные точно узнали, что в этой норе именно он и сдох. А в тот день после боя за селом в другом доме разведчики также неожиданно обнаружили большой склад с оружием, подрывники его тут же уничтожили, но на этот раз обошлось без потерь.
Позже бойцы разведотделения нашли третью пулю, застрявшую в прикладе автомата их раненого товарища — старшего сержанта Хомякова. Возможно, эта случайность спасла парню жизнь, хотя и сейчас по вечерам у солдата Итум-Калинской комендатуры ноют шрамы на теле — еще долго будут давать о себе знать боевые раны, отдаваясь глубоко внутри зудящей чеченской болью. Ведь хотя этот бой длился всего-то около часа, минуты его растянулись во времени, навсегда оставаясь в памяти боевых друзей, как-то по особому, среди всех остальных, высвечивая лик ефрейтора Константина Колмозева, павшего смертью героя в том злосчастном бою в далеком горном селе Ведучи.
Похоронен: Россия, Московская область, городской округ Балашиха, Салтыковский лесопарк.
Награжден двумя орденами Мужества (вторым-посмертно).
